200 лет назад на свет появился человек, ставший самым успешным писателем своего времени. А вот в любви Чарльзу Диккенсу просто катастрофически не везло…
Не было в викторианскую эпоху более популярного человека. Он писал о том, что нравилось и было понятно всем — от королевы до чернорабочих. За это его не раз ругали высоколобые критики, они вообще с подозрением относятся к успеху, тем более к такому ошеломительному. Судите сами: «Записки Пиквикского клуба» начинали печатать тиражом в 400 экземпляров, а последние выпуски купили 40 000 человек.
Большие надежды Чарльз Диккенс возлагал на свою удачу, и она сопровождала его всю жизнь. Его имя было гарантом того, что роман, рассказ, ттевой дневник или даже маленькая заметка будут популярны и хорошо проданы. Когда корабли, груженные последними выпусками романа «Лавка древностей», пересекали Атлантику, в Нью-Йорке их встречали толпы американцев, жаждавших узнать, пощадил писатель главную героиню крошку Нелли или нет… Увы, в вопросах жизни и смерти своих героев Диккенс был беспощаден, но читатели ему прощали склонность к драматизму. А когда Чарльз Диккенс решил попробовать себя на театральном поприще и стал выступать с публичными чтениями своих книг, публика просто сошла с ума.
Тысячи людей собирались в залах, чтобы увидеть и услышать невысокого немолодого уже человека, который с книгой в руке одиноко стоял на сцене — и оживлял героев своих книг. Публика то хохотала как безумная, то рыдала навзрыд. Был Чарльз Диккенс успешен и в денежных делах. Ему удалось даже исполнить свою детскую мечту и купить прекрасный дом в предместье Лондона, тот самый, мимо которого он так часто проходил, держа за руку своего отца. «Вот, Чарли, — говорил ему Джон Диккенс, — если ты будешь прилежен, однажды он станет твоим». И хотя доходы писателя были несравнимо ниже доходов его издателей, все же к концу жизни он стал очень состоятельным человеком и осчастливил солидным капиталом своих многочисленных наследников…
Не получалось у Чарльза Диккенса только одно. «Он так и не понял женщин», — с грустью сказала о писателе его старшая дочь. Возможно, поэтому женские образы не слишком удавались писателю: дамы получались в его романах либо идеальными, либо карикатурными. Ведь те, кто мог бы сделать его счастливым, словно жили в параллельном мире, и с настоящей любовью он так и не встретился.
ДЕТСКИЕ ОБИДЫ
Впервые женское вероломство он узнал в детстве. Родители писателя, Джон и Элизабет Диккенс, были весьма скромного происхождения, но до поры до времени им невероятно везло. Отец, славный малый, получил отличную должность в адмиралтействе и всеми силами старался забыть о том, что его родители когда-то были лакеем и горничной. Он играл роль истинного джентльмена, а роль эта требует немалых затрат.
Когда Чарльзу было 9 лет, на их большую семью обрушилось страшное несчастье: его отец был объявлен банкротом и за долги посажен в тюрьму. Его жена осталась с шестью детьми на руках и без средств к существованию. Миссис Диккенс решила не сдаваться и открыла школу для детей, но, увы, ни один ученик так и не появился в стенах этого учебного заведения. Элизабет вместе с младшими перебралась к мужу в тюрьму, а Чарльза, как самого взрослого, отправила работать. Мальчик попал на крошечную фабрику по производству ваксы. «Моя работа, — вспоминал он, — заключалась в том, чтобы запечатывать банки».
Получал он за труды немного — всего 6 шиллингов в неделю, — но даже это было отличным подспорьем для семьи в те страшные времена. На фабрике он провел около полугода, но они показались парнишке вечностью. Он ведь не знал, что это время станет для него в будущем неиссякаемым источником вдохновения, ведь тяжелый опыт позволил ему увидеть жизнь с другой стороны. Но тогда все это было совершенно неважно… Все дороги, как казалось Чарльзу, перед ним закрылись. Впереди было только беспросветное темное будущее.
Но отец Чарльза бы страшным везунчиком: через два года после разорения он получил наследство. Заплатив долги, выбравшись из тюрьмы, он вернул семью к нормальной жизни. Но миссис Диккенс решила оставить мальчика на фабрике… «Я никогда не забывал и никогда не смогу забыть, что моя мать была полностью за то, чтобы я вернулся на работу», — горько писал Чарльз. К счастью, отец решительно этому воспротивился, и в 12 лет Чарльз снова поступил в школу, поклявшись себе, что никогда не допустит ничего подобного в своей жизни. Писатель впоследствии редко го но рил о своем пролетарском прошлом, и даже собственные дети Диккенса узнали об этом эпизоде лишь из его посмертной биографии.
СТРАШНАЯ МЕСТЬ
Мистер Джон Диккенс промотал полученное наследство, но до тюрьмы дело больше не дошло: судьба хранила этого веселого джентльмена, к тому же его старший сын был упорен, настойчив и очень честолюбив. Именно Чарльз содержал своего непутевого родителя до самой смерти, аккуратно оплачивая его долги. А работать он начал в 17 лет. Сначала юноша стал клерком, потом всерьез подумывал о карьере актера, но, увы, накануне прослушивания он заболел и потерял голос, и сезон начался без него.
Тогда Чарльз, освоив искусство стенографии, стал журналистом. Нужно ли говорить, что уже через год он стал одним из лучших парламентских корреспондентов Англии? Его репортажи всегда были написаны интересно, занимательно и точно в срок. Трудолюбия добавляло то обстоятельство, что юный Чарльз безумно влюбился.
Те, кто лично знал мисс Марию Биднел, хорошенькую дочку банкира средней руки, были бы невероятно удивлены тем, что эта вполне заурядная девица стала одной из самых важных фигур в биографии писателя. Да и сама Мария ни одной минуты серьезно не относилась к своему воздыхателю, ведь она была неизмеримо выше его по происхождению! Разорение отца Диккенса и то, что он (о ужас!) сидел в долговой тюрьме, ни для кого не было секретом. А что бы сказала Мария и ее родители, узнай они о фабрике ваксы? Так что веселый и талантливый юноша с подозрительным прошлым был для нее не более чем объектом насмешек.
Юная особа напропалую кокетничала с Чарльзом: сегодня она принимала его холодно и надменно, а завтра – нежно улыбалась, давала мелкие поручения, танцевала и беседовала с ним. Ни одной минуты она не собиралась выйти за него замуж. А Чарльз мечтал об этом больше всего на свете. «Несчетное множество раз заводил я с ее матерью воображаемый разговор о нашем браке и написал множество матримониальных посланий. Во время приступов беспросветного уныния, когда она отправлялась на бал, а меня пригласить забывали, моя эпистола представляла собою набросок трогательной записки, которую я оставлял на столе, удаляясь в неведомые края. Что-нибудь в таком духе: « Писаны строки сии для миссис О-нет-никогда рукою, которая ныне, увы, далеко… Изо дня в день сносить мучения безнадежной любви к той, чье имя я здесь не назову, было выше моих сил. Легче, о, много легче, свариться заживо в песках Африки, окоченеть на гренландских берегах. (Здесь трезвый рассудок подсказывал мне, что семейству моего «предмета» ничего другого и не нужно.)
Если когда-либо я вновь возникну из мрака неизвестности и предвестницей моей будет слава — все это лишь для нее, моей возлюбленной. Если я сумею добыть злато, так единственно ради того, чтобы сложить его к ее несравненным ногам». Однажды Чарльз набрался храбрости и все же признался Марии в любви, но девушка проявила благоразумие и ответила твердым «нет». Очень скоро она вышла заму ж за приличного и благонадежного мистера Винтера. Можно только представить себе, как Мария кусала себе локти, когда всего через три года после их разлуки Чарльз стал самым известным писателем Англии. Видимо, сожаление о непрожитой жизни, заставило через 18 лет добропорядочную вдову написать письмо бывшему поклоннику.
Разорение отца Диккенса и то, что он провел два года в долговой тюрьме, ни для кого не было секретом
Чарльз ответил мгновенно. «Двадцати трех или двадцати четырех лет как будто и не бывало! Я распечатал Ваше письмо в каком-то трансе…» Завязалась переписка, и с каждым посланием Диккенс становился все более страстным и нежным. «В моих воспоминаниях Вы все та же Мария. Когда вы пытаетесь убедить меня в том, что стали «старой, толстой, беззубой и безобразной, я просто Вам не верю». Он умолил свою возлюбленную встретиться с ним наедине… Свидание состоялось, и оно было единственным.
А почему — узнали все, кто прочитал роман «Холодный дом». Свое горькое разочарование Диккенс поведал свету, скрывшись под маской своего героя: «В юности он горячо любил женщину, которая сейчас вошла в гостиную, щедро расточал ей нерастраченные богатства своих чувств и воображения… И хотя он давно уже не отводил ей никакого места ни в настоящем своем, ни в будущем, как если бы она умерла, все же образ прошлого жил, не меняясь, где-то в заветных тайниках его сердца. И вот теперь входит в гостиную последний из патриархов и тремя короткими словами: «Вот и Флора !» — преспокойно предлагает ему бросить свое сокровище наземь и растоптать. Флора, когда-то высокая и стройная, растолстела и страдала одышкой, но это было еще ничего. Флора, которую он помнил лилией, превратилась в пион, но это бы еще тоже ничего. Флора, чье каждое слово, каждая мысль когда-то казались ему пленительными, явно стала болтлива и глупа». Вся Британия от души хохотала над этим образом, а вот миссис Винтер нисколько не обиделась на Диккенса, она попросту себя не узнала… Куда приятнее отождествлять себя с образом прекрасной Доры из «Дэвида Копперфильда»…
ТРИ СЕСТРЫ
Впрочем, зачем Диккенсу были нужны какие-то там призраки из прошлого, когда у него была идеальная семья. Если смотреть со стороны, конечно… Певец семейных радостей, он награждал в финале романов своих положительных героев земными благами. Уютный дом, где все на своих местах, камин, в котором потрескивает огонь, веселые праздники, друзья… Диккенс знал, о чем он писал, — в 23 года он женился по любви, а к 40 годам был отцом 9 детей. Его жена Кэт была, по общему мнению, скромной женщиной.
Она не блистала никакими талантами, но зато была очень покладиста. Видимо, силы характера и жизненной энергии у нее хватало только на то, чтобы вынашивать, рожать и кормить детей. Диккенс даже в начале брака жаловался друзьям на то, что Кэт его не понимает. Да и как понять такого человека, который в качестве отдыха ходил пешком по 10-15 километров в день? Который от домашних требовал безукоризненного порядка в доме? Которого, как живые, преследовали герои его романов? Как можно было соответствовать человеку, ставшему самым популярным писателем Англии, но при этом успевавшему и редактировать журналы, и бороться с общественными пороками? А страсть Диккенса к перемене мест? Он обожал путешествовать и не только объездил всю Европу, но и дважды побывал в Америке.
«Главная беда его жены была в том, что она не была Диккенсом в юбке, — остроумно заметил однажды Бернард Шоу. То, что не могла дать Диккенсу Кэтрин, компенсировали ее сестры. В квартире у молодых людей (хозяину было всего 24 года, его жене — 21) поселилась 16-летняя девушка. Диккенс очень привязался к свояченице. Свободная от материнских и супружеских обязанностей, она обожала своего шурина, считала его самый удивительным, самым талантливым человеком, которого только встречала в жизни. И конечно же, она была права! Диккенс платил своей юной свояченице искренней любовью, которую не менее искренне считал чистой и братской. Кэт не испытывала ни малейшей ревности.
Ей даже было удобно, что ее страстный и энергичный муж переносит часть своего внимания на юную Мэри, и разрешала ей сопровождать супруга в гости, в театры, на официальные приемы, которыми наполнилась его жизнь после оглушительных успехов первых романов. 5 недель пролетели как в сладком сне. Однажды вечером, оставив ребенка на няню, молодые люди втроем отправились в с театр. Вечером, когда они вернулись, веселая и совершенно здоровая Мэри ушла в свою комнату. Кэт отправилась к сестре пожелать ей спокойной ночи и в ужасе сбежала по лестнице. Девушке внезапно стало плохо, и утром все было кончено… «Слава богу, она умерла на моих руках, — писал Диккенс, — и ее последние слова были обо мне». Он снял с ее руки кольцо и носил его до самой смерти. «Я торжественно заявляю, что столь совершенного создания никогда не видел свет. Мне были открыты сокровенные тайники ее души, я был способен оценить ее по достоинству. В ней не было ни одного недостатка». Силой воображения Диккенс оживил, а потом снова убил свояченицу в образе крошки Нел, которую так горячо оплакивали тысячи его читателей. Почему же писатель должен щадить чувства других, если смерть отняла у него горячо любимое существо?
А вот судьба оказалась куда более милостивой. Спустя три года после смерти Мэри миссис и мистер Диккенс поехали в Америку, а за детьми попросили присмотреть вторую сестру Кэтрин, Джорджину. Когда супруги вернулись, они увидел и, что девушка прекрасно справляется с ролью няни и домоправительницы. Они попросили Джорджину остаться в их доме навсегда… Ей, как и Мэри, было в то время 16 лет, она была так же влюблена в своего великого родственника. Вот только этой женщине довелось пережить Диккенса на двадцать лет и умереть со словами о нем…
Но это будет намного позже, а пока бразды правления в доме перешли в руки Джорджины: она заведовала хозяйством, занималась воспитанием детей, стала собеседницей и секретарем Диккенса. А Кэтрин становилась все более апатичной и ленивой. Злые языки утверждали, что миссис Диккенс пила, но доподлинно это неизвестно — за несколько лет до смерти писатель перебрал весь свой архив и большинство личных писем предал огню…
ПОСЛЕДНЯЯ СТРАСТЬ
Но такой страстный, жизнелюбивый человек не мог всю жизнь довольствоваться идеальной любовью, воспоминаниями о молоденькой родственнице и скучной семейной жизнью. Женщину, которой довелось сыграть роковую роль в судьбе Диккенса, звали Эллен Тернан. Она не блистала ни талантами, ни умом, ни красотой, а была скромной провинциальной актрисой и познакомилась с Диккенсом во время любительского спектакля. 45-летний писатель потерял голову от 18-летней девушки. Он начал настойчиво ухаживать за Эллен, но юная актриса была неприступна.
Однажды браслет, предназначенный для девушки по ошибке доставили миссис Диккенс, и она устроила мужу сцену ревности. Писатель потребовал, чтобы Кэтрин поехала к Эллен и извинилась перед этим «чистым существом» за нелепые подозрения. Жена визит нанесла, извинения были приняты—а в семейной жизни Диккенса была поставлена точка. Этот развод оказался не слишком красивым поступком: Диккенс забрал с собой всех детей, с Кэтрин остался только старший сын. Чарльз исправно посылал жене деньги на жизнь, но никогда ее больше не видел. Детям не был дан прямой запрет на то, чтобы они навещали мать, но глава семьи ясно дал понять, что ему это нисколько не нравится.
Больше всего в этой ситуации Диккенс волновался за свою репутацию, ведь его считали певцом домашнего очага — и вдруг он разрушает то, что всегда считал незыблемым. И тогда писатель совершает чудовищный поступок: в одной из газет он публикует открытое письмо, в котором выставляет на всеобщее обозрение свою семейную жизнь. «Миссис Диккенс и я жили долго и несчастливо много лет, и среди тех, кто близко знал нас, едва ли найдется хоть один, не замечавший, что мы совершенно не подходим друг другу ни по характеру, ни по темпераменту. Полагаю, на свете не было двух других в общем-то неплохих людей, которые, соединив свои судьбы, понимали бы друг друга так же плохо и имели бы столь же мало общего, как мы…» —так начиналось это послание читателям, большинство из которых и не ведали до тех пор ни о каких драмах в жизни Диккенса. Дальше — больше: он говорит о том, что его жена была плохой матерью, что, если бы не ее сестра Джорджина, его дом рухнул бы…
Кэт была раздавлена и опозорена, но Диккенс получил свободу! Он продолжил ухаживания, и Эллен через некоторое время стала его любовницей. Но это не принесло писателю долгожданного счастья. Эллен его не любила. И свидетельство тому — новый герой, появившийся в поздних книгах писателя: несчастный человек, живущий двойной жизнью, под гнетом страшной тайны. Внешне благопристойный, спокойный, он сгорает в пожаре страстей. Он мучается от неразделенной любви, ясно видит легкомыслие и тщеславие своей возлюбленной и все же ничего не может поделать… Разъехавшись с женой, Диккенс оставался женатым человеком и вынужден был жить на два дома. Эллен ушла из театра, писатель ее полностью обеспечивал, устраивал дела ее семьи и при этом делал все, чтобы не бросить тень на имя возлюбленной.
Их роман длился 13 лет, вплоть до смерти Диккенса, но Эллен никогда не отвечала ему взаимностью, а лишь позволяла ему любить себя. Многие биографы утверждают, что ранний уход писателя, всего в 58 лет, был в немалой степени вызван горькой и бесплодной любовью. Впрочем, подробности этого романа скрыты завесой тайны. Диккенс настолько тщательно оберегал репутацию своей возлюбленной, что после его смерти она смогла начать жизнь с чистого листа: убавила себе 12 лет, словно вычеркнув из жизни роман с великим человеком, вышла замуж за священника, родила двоих детей и прожила тихую жизнь…
Однажды, в автобиографическом романе «Дэвид Копперфильд» Диккенс высказался о своем идеале любви: «Какое было бы счастье, думал я, если бы поженились мы и удалились в леса и поля; там жили бы мы и не старели и не умнели, вечно оставались бы детьми, бродили бы рука об руку под ярким солнцем по лугам, усеянным цветами, ночью склоняли бы наши головы на мягкий мох, погружаясь в сладкий, невинный, безмятежный сон, а когда нам пришлось бы умереть, нас схоронили бы птицы! » Но даже героям его романов этот идеал был недоступен. Что уж говорить о реальности, с которой у Диккенса так и не сложились гармоничные отношения, ведь, как и положено истинному гению, он жил по собственным законам.
ФАКТЫ О ЧАРЛЬЗЕ ДИККЕНСЕ
Я думаю, что моя привычка легко отвлекаться от самого себя и уходить в мир фантазий всегда чудесно освежала и укрепляла меня за сравнительно короткий срок
- Родился 7 февраля 1812 года в городе Портсмут;
- Написал 15 романов, каждый из которых стал бестселлером, несколько сборников рассказов, очерков;
- Был женат на Кэтрин Хогарт, в этом браке родилось 11 детей;
- Умер 8 июня 1870 года в Лондоне.